Евросоюз делает основную ставку на газ как на экологически чистое, безопасное, безотходное топливо и твердо намерен увеличивать долю «голубого топлива» в топливно-энергетическом балансе. Однако для достижения данной цели Евросоюзу в долгосрочной перспективе придется кардинально, причем опережающими темпами наращивать импорт газа извне, учитывая тот факт, что запасы газа стран-членов ЕС составляют всего лишь 1,4% от мировых запасов, а объемы добычи «голубого топлива» в Еврозоне неуклонно снижаются. Уже сегодня ЕС импортирует свыше 60% потребляемого газа, а к 2025 году данный показатель, по оценке «Газпрома», достигнет 80%.

К тому же зависимость Евросоюза от импорта газа извне усугубляется еще и за счет потребностей восточно-европейских стран-членов ЕС - бывших сателлитов СССР, почти не располагающих углеводородными ресурсами и унаследовавших чрезмерно энергоемкую экономику, сформировавшуюся еще во времена существования Совета экономической взаимопомощи (СЭВ).

В настоящее время основными поставщиками газа в Евросоюз являются Россия и ряд стран Ближнего Востока. Причем Россия играет наиболее важную роль в обеспечении энергетической безопасности ЕС, так как российские поставки (около 200 млрд. кубических метров ежегодно) в последние несколько лет обеспечивают от 40 до 46% потребностей ЕС в газе. Однако большой вопрос, сможет ли Россия уже в ближайшие 10 лет наращивать объемы экспорта газа в Европу пропорционально потребностям Евросоюза. Дело в том, что основные российские месторождения углеводородов уже в середине первого десятилетия наступившего века стали демонстрировать признаки истощения. Например, основные газовые месторождения РФ («Уренгой», «Ямбург», «Медвежье») в значительной степени (в целом более чем на 70%) уже выработаны. 

Определенный интерес Евросоюза к топливно-энергетическому комплексу (ТЭК) Туркменистана проявился еще в середине 90-х годов прошлого века, однако коснулся в основном нефтегазовой отрасли. Другие отрасли туркменской энергетики являются малоинтересными для ЕС, так как крайне слабо подкреплены ресурсами и по этой причине объективно не могут быть сколько-нибудь привлекательными для европейских стран и компаний.

Нефтегазовая отрасль

В советское время нефтегазовая отрасль Туркменистана была достаточно хорошо развита. Причем ключевую роль в данной отрасли играл газовый сегмент, которому советское правительство уделяло особое значение. В течение 1965-1985 годов в Туркменской ССР осуществлялось интенсивное освоение газовых месторождений и,  параллельно, сооружался стратегический магистральный газопровод «Средняя Азия – Центр» (5 ниток протяженностью около 3000 километров и общей пропускной способностью до 70 млрд. кубических метров газа в год). В 1990 году Туркменистан добывал более 90 млрд. кубических метров газа, а свыше 75% из данного объема  поставлялось в союзные республики. Хотя объемы добычи газа в Туркменистане составляли около 12,5% от общесоюзной добычи, тем не менее, туркменский газ играл ключевую роль в энергоснабжении промышленных центров Украины, Кыргызстана и Таджикистана.

Энергетическая стратегия Китая – составная часть национальной стратегии в сферах внутренней и внешней политики, нацеленная на экономическое и военно-политическое усиление страны. Функции китайского топливно-энергетического комплекса (ТЭК) строго подчинены целям эффективного обеспечения всех сегментов национальной экономики, поддержания высокой динамики социально-экономического, в том числе промышленно-инновационного  развития. Основными направлениями энергетической стратегии Китая являются следующие: 1) расширение сырьевой базы национального ТЭК; 2) технологическая модернизация отраслей ТЭК; 3) диверсификация национальной энергетики по направлениям максимально эффективного использования всех видов энергоресурсов; 4) увеличение объемов импорта энергоресурсов извне и диверсификация маршрутов их поставок. При этом для КНР характерна активная роль государства по продвижению национальных энергетических интересов за рубежом.

Важной составляющей энергетической стратегии КНР является долгосрочное закрепление в богатых энергоносителями странах и регионах, в том числе и в Центральной Азии с целью обеспечения гарантий стабильного снабжения национального ТЭК ресурсами извне. Интерес Китая к отраслям ТЭК стран Центральной Азии (ЦА) обозначился еще в середине 90-х годов прошлого века, и с этого времени значение региона в китайской энергетической стратегии поступательно растет. Если в середине-конце 90-х годов проектная активность КНР и китайских компаний в энергетическом сегменте экономик стран ЦА фокусировалась лишь на Казахстане и его нефтегазовой отрасли, то с началом XXI века внимание Пекина стало постепенно распространяться и на другие государства региона, диверсифицируясь и по отраслям ТЭК.

Топливно-энергетические комплексы (ТЭК) Узбекистана, Кыргызстана и Таджикистана так и не стали объектами сколько-нибудь значимой проектно-инвестиционной деятельности, да и просто повышенного внимания со стороны крупных европейских энергетических компаний. Присутствие Евросоюза и европейского бизнеса в энергетике этих трех стран обозначено главным образом деятельностью финансовых институтов (в основном Европейского банка реконструкции и развития – ЕБРР) в плане предоставления кредитов, грантов, технической помощи для реализации тех или иных сравнительно небольших проектов. В организации и осуществлении ряда этих проектов, финансируемых международными, в том числе и европейскими финансовыми институтами, принимают участие и компании стран-членов ЕС.

Главной целью экономической / энергетической стратегии Казахстана де факто  является максимальное наращивание объемов добычи и поставок углеводородов на внешние рынки. Этой же цели подчинена и политика ЕС, а также сама проектно-инвестиционная деятельность иностранных, в том числе и европейских компаний в казахстанской нефтегазовой отрасли, что в итоге и формирует достаточно устойчивую основу для европейско-казахстанского энергетического сотрудничества.

Западные компании стали первыми иностранными компаниями, приступившими к  масштабному освоению нефтегазовых месторождений в постсоветском Казахстане. Уже в 1993 году стартовал проект по добыче углеводородов на месторождении «Тенгиз» с участием американских компаний, а в 1996 году – проект по добыче углеводородов на месторождении «Карагаганак» с участием европейских компаний. «Тенгиз» и «Карачаганак» – крупнейшие действующие нефтегазовые месторождения Казахстана, на которых добывается около 55% казахстанской нефти и свыше 76% газа.

И только в первом десятилетии наступившего века в нефтегазовой отрасли Казахстана развернули активную деятельность китайские и российские компании, которые стали осваивать целый ряд других (более мелких, чем «Тенгиз» и «Карачаганак»)  месторождений. Результатом активности иностранных, в том числе и европейских компаний стал поступательный рост объемов добычи нефти и газа. Если в 1990 году Казахстан добывал всего лишь около 14 млн. тонн нефти и примерно 3 млрд. кубических метров газа, то в 2010 году эти показатели достигли 79,4 млн. тонн и 37,5 млрд. кубических метров соответственно.

Перспективы и риски

Как представляется, перспективы дальнейшего участия европейских компаний в северо-каспийском проекте будут подвержены влиянию многих рисков, связанных в первую очередь  с технологическими сложностями на пути вывода «Кашагана» и более мелких месторождений на стадию промышленной разработки, конъюнктурой мировых цен на нефть, а также политикой казахстанских властей.

Во-первых, главная группа рисков для северо-каспийского проекта связана с уже упомянутыми технологическими сложности, из-за которых неоднократно переносились сроки начала добычи углеводородов. В частности, еще несколько лет назад эти сроки определялись 2010-2013 годами, а в 2011 году уже 2016 годом и, возможно, это также не окончательная дата. Складывается впечатление, что технологические сложности если не перечеркивают перспективы северо-каспийского проекта, то, по крайней мере,  делают его чрезвычайно затратным. В итоге, реальная стоимость проекта, в конечном счете, может оказаться значительно выше, чем даже публикуемые европейскими компаниями оценки.

Объемы добычи

Согласно расчетам специалистов компании Eni, предполагается, что в случае успеха северо-каспийского проекта, к 2020 году объемы нефтедобычи должны выйти на уровень примерно 75 млн. тонн в год, что теоретически способно увеличить объемы добычи нефти в Казахстане в 2 раза по сравнению с уровнем 2009 года. Именно в надежде на это Казахстан еще в начале первого десятилетия наступившего века планировал к 2020 году добывать 150 млн. тонн нефти в год, причем около 100 млн. тонн экспортировать (в том числе около 55 млн. тонн в Европу по нефтепроводу «Баку – Тбилиси – Джейхан»).

Разработка нефтяного и газоконденсатного месторождения «Кашаган» – Северо-каспийский проект (Западно-казахстанская область, северо-западная часть Казахстана) – крупнейший нефтегазовый проект с участием иностранных, в первую очередь, европейских компаний на территории Казахстана.

«Кашаган» – одно из самых больших месторождений в мире. Его доказанные геологические запасы оцениваются в 5,448 млрд. тонн нефти, а извлекаемые запасы – не менее 1,694 млрд. тонн. Данное месторождение обнаружено еще в советское время (вторая половина 80-х годов прошлого века), но не разрабатывалось из-за чрезвычайной технологической сложности и высокого риска экологической катастрофы на Каспийском море. Этот риск был связан главным образом с аномально высоким давлением в нефтяных пластах и значительной концентрацией сероводорода в нефти. К тому же, советская нефтегазовая отрасль в то время и не располагала технологиями, которые были необходимы для разработки месторождений подобной степени сложности.

В результате, освоение «Кашагана» началось только в 2000 году, когда англо-голландская компания Royal Dutch Shell проводила подробное геологическое исследование «Кашагана» и территории, прилегающей к данному месторождению (было пробурено несколько разведочных и оценочных скважин). Вскоре после этого, в 2001-2003 годах недалеко от «Кашагана»  было открыто еще несколько более мелких месторождений: «Каламкас-море» (57 млн. тонн извлекаемых запасов жидких углеводородов) «Юго-западный Кашаган» (6 млн. тонн), «Актоты» (100 млн. тонн), «Кайран» (56 млн. тонн). Все вышеуказанные месторождения вместе с основным месторождением «Кашаган» стали разрабатываться в рамках единого северо-каспийского проекта.

С момента распада СССР и обретения странами Центральной Азии (ЦА) независимости процесс роста в регионе экономической активности Китайской Народной Республики (КНР) сопровождает много инсинуаций вокруг следующих двух основных блоков вопросов: (1) «высокой значимости» углеводородных ресурсов Центральной Азии для Китая; (2) наблюдающемся «вытеснении Китаем России» с энергетических рынков Центральной Азии. Оба этих тезиса представляются крайне упрощенными и не вполне корректными: анализ роли и места ЦА в энергетической стратегии КНР говорит о несколько иной ситуации, приблизиться к пониманию которой возможно только в случае отхода от центральноазиатско-центричного восприятия политики Китая. Именно в рамках подобной аналитической схемы странам Центральной Азии и их объективно основному, а, возможно, и единственному стратегическому партнеру – России можно будет не только не бояться «китайской экспансии», но и нацеливать Китай на решение общих и долгосрочных задач по совместному освоению, развитию и обороне значительных пространств Евразии. Главными условиями этого были и остаются два следующих: региональное единство и тесное сотрудничество ЦА с РФ.

Магистральным направлением экономической деятельности Китайской Народной Республики (КНР) и китайских компаний в Центральной Азии (ЦА) является нефтегазовое, где основной интерес фокусируется на Казахстане и Туркменистане, странах, обладающих значительным углеводородным потенциалом и высокими экспортными возможностями. Доказанные запасы нефти в Казахстане составляют примерно 5,4 млрд. тонн (около 3% мировых запасов), а газа – примерно 1,8 трлн. кубических метров (порядка 2% мировых запасов). Доказанные запасы нефти в Туркменистане составляют примерно 100 млн. тонн (порядка 0,06% мировых запасов), а газа – примерно 2,9 трлн. кубических метров (3,2% мировых запасов). Официальные данные Туркменистана относительно запасов нефти и газа  значительно превышают данные авторитетных зарубежных источников. Так, по туркменским оценкам, запасы нефти составляют 15 млрд. тонн, а газа – около 24 трлн. кубических метров.

Перспективы и риски

Перспективы дальнейшего участия европейских компаний в освоении карачаганакского месторождения представляются не вполне ясными. С одной стороны, в проект вложены достаточно крупные финансовые средства иностранных и, в первую очередь, европейских компаний, и уже ведется активная добыча углеводородов. С другой стороны, налицо и тот факт, что европейские участники консорциума КРО явно не хотят форсировать третью фазу проекта, которая предусматривает наращивание ежегодных объемов добычи жидких углеводородов до 15 млн. тонн. В целом же, европейское участие в карачаганакском проекте будет подвержено влиянию крайне сложной суммы  факторов, которые формируют ряд рисков.