Нефтяное и газоконденсатное месторождение «Карачаганак» (Западно-Казахстанская область, северо-западная часть Казахстана) было открыто еще в 1979 году в рамках советской государственной программы по поиску перспективных углеводородных месторождений. Данное месторождение считается одним из крупнейших в мире. Его доказанные извлекаемые запасы составляют 1,2 млрд. тонн нефти около и 1,35 трлн. кубических метров природного газа. «Карачаганак» обеспечивает до 49% общей добычи газа и около 18% общего объема добычи жидких углеводородов в Казахстане.

Хронология проекта

Разработка «Карачаганака» началась в 1984 году. В это время работы на данном месторождении проводились «Оренбурггазпромом» - структурным подразделением Министерства газовой промышленности СССР. В 1989 году данное министерство было преобразовано в Российское акционерное общество «Газпром». После распада СССР в обстановке хаоса и экономического коллапса «Газпром» уже не мог осуществлять эффективное управление разработкой «Карачаганака», и в 1992 году месторождение перешло в собственность Республики Казахстан (РК). В том же году Казахстан приступил к активным поискам инвесторов для дальнейшей разработки данного месторождения. Причем европейские компании раньше всех других проявили к нему интерес.

Европейский интерес к топливно-энергетическому комплексу (ТЭК) Республики Казахстан (РК) сфокусирован в основном на нефтегазовой отрасли, четко обозначился к середине 90-х годов прошлого века. Другие отрасли казахстанского ТЭК пока не стали объектами сколько-нибудь существенного внимания со стороны стран-членов ЕС и европейских компаний, если не считать появившегося с конца 2006 года некоторого внимания Евросоюза и, в частности Франции, к атомной отрасли Казахстана.

Вопросы энергообеспечения уже занимают ключевое место в стратегии Европейского Союза (ЕС) в сферах экономики, политики и безопасности – как на глобальном, так и на региональном уровнях. Причем, потребности Европы в энергоресурсах будут только расти по мере преодоления еврозоной последствий мирового финансово-экономического кризиса. Возможное снижение роли России как важного поставщика энергоресурсов для Евросоюза потенциально «работает» только в пользу усиления интереса ЕС к новым и альтернативным поставщикам энергетического сырья. Особую роль в будущих поставках энергоресурсов в Европу может сыграть Центральная Азия и, в частности, такие страны как Казахстан и Туркменистан. Однако произойдет ли  это на самом деле, а если и произойдет, то что принесет всей Центральной Азии? И как европейская энергетическая политика может отразиться на геополитической и геоэкономической ситуации в центральноазиатском сегменте Евразии? 

Перспективы присутствия ЕС и европейских энергетических компаний в топливно-энергетическом сегменте стран Центральной Азии, как представляется,  будут связаны в основном с Казахстаном. Дело в том, что среди стран региона только Казахстан обладает значительным экспортным потенциалом по нефти, что больше всего интересует Европу. Газовые ресурсы Центральной Азии вряд ли будут представлять значительный интерес для Евросоюза. Тем более, что практически весь объем туркменского газового экспорта уже распределен между Россией и Китаем, а также Ираном, а объем газового экспорта Узбекистана и Казахстана относительно невелик.
Но даже если и предположить, что Туркменистан в долгосрочной перспективе все же сможет увеличить в 3 раза объемы добычи газа (что крайне маловероятно), то и в этом случае Ашгабаду будет гораздо выгоднее воспользоваться российским транзитом для поставок «голубого топлива» в Европу. Если несколько лет назад российский «Газпром» спекулировал туркменским газом, то сейчас Россия продает туркменский газ европейским потребителям почти по той же цене, что и получает от Туркменистана, зарабатывая только на транзите. Это, в свою очередь, делает бессмысленным любые замыслы Евросоюза относительно строительства из Центральной Азии любых газопроводов в обход России.

Интерес Китайской Народной Республики (КНР) к отраслям топливно-энергетического комплекса (ТЭК) стран Центральной Азии (ЦА) обозначился еще в середине 90-х годов прошлого века. Начиная с этого времени, значение региона в китайской энергетической, равно как и в целом в экономической политике, поступательно растет. При этом, если в середине-конце 90-х годов проектная активность КНР и китайских компаний в энергетическом сегменте экономик стран ЦА фокусировалась только лишь на Казахстане и его нефтегазовой отрасли, то с началом XXI века интерес Пекина стал постепенно распространяться и на другие государства региона, диверсифицируясь и по отраслям ТЭК. Основное внимание Китая в настоящее время приковано к нефтегазовым отраслям Казахстана и Туркменистана, а также атомной отрасли Казахстана (со второй половины первого десятилетия нынешнего века). Китайское же присутствие в отраслях ТЭК остальных стран ЦА связано не столько с энергетическими потребностями КНР, сколько с задачей продвижения иных (экономических и политических) интересов в данных государствах и в регионе в целом.

Объединение государственных усилий Российской Федерации (РФ)  и стран Центральной Азии (ЦА) в целях максимально эффективного использования совокупного энергетического потенциала, как представляется, может выступить в качестве локомотива процесса межгосударственной кооперации / интеграции в рамках оптимального разделения труда: с учетом размещения источников энергоресурсов, прохождения трубопроводов, авто- и железных дорог, наличия инфраструктуры и перерабатывающих мощностей для продвижения долгосрочных и общих интересов.

Во-первых, России и странам Центральной Азии необходимо искать возможности для развития многостороннего сотрудничества и, в первую очередь, использовать потенциал такой организации как ЕврАзЭС. Несмотря на то, что в отличие от остальных государств Центральной Азии Туркменистан не является членом ЕврАзЭС, а Узбекистан приостановил свое членство в организации, необходимо искать возможности по вовлечению их в многосторонний формат сотрудничества. Как представляется, главной проблемой в деятельности ЕврАзЭС является практическое отсутствие аналитического обеспечения и сопровождения принимаемых решений, процесса интеграции в целом.

В период существования СССР топливно-энергетический комплекс (ТЭК) России и республик Центральной Азии был единым организмом, жизнеспособность которого обеспечивалась за счет тесных структурно-технологических связей между всеми ключевыми отраслями ТЭК указанных республик, отлаженных десятилетиями схем и алгоритмов взаимодействия. Функционирование самих отраслей ТЭК, в свою очередь, тесно подчинялось целям развития реального сектора экономики в рамках объединенной единым и долгосрочным государственным планом общей для России и Центральной Азии стратегии в сферах политики, экономики и безопасности.

Распад СССР привел не только к исчезновению единого экономического, политического, оборонного и энергетического пространства, но и к двум другим принципиально важным последствиям:
- эрозии основной функции самого ТЭК – обеспечивать устойчивость общей сферы материального производства, что представляется естественным в условиях «стратегического» курса России и ряда стран Центральной Азии на реализацию либеральных реформ и глобализацию;
- волне центробежных – дезинтеграционных тенденций, поддерживаемых курсом России и стран Центральной Азии на многовекторность.

(основные тезисы и идеи)

Традиционно российская зона ответственности – Центральная Азия перестает быть таковой. Складывающаяся ситуация в энергетической сфере – лишь одно из многих, хотя и наиболее ярких тому свидетельств. Набирающий силы Китай и другие азиатские игроки, по-прежнему активные США, к тому же закрепившиеся в Афганистане, слабеющие Россия и Европа – вот общая картина первого раунда «Большой игры» за энергоресурсы Центральной Азии, ознаменовавшего собой 20-ти летие после распада СССР. Кто выиграет следующий – очередной  раунд, а кто проиграет? В данной статье предлагаются лишь основные тезисы и идеи. Статья  не претендует на охват всех факторов и всех нюансов «Большой игры», тем более, что эта игра является частью процессов не только регионального, но и глобального и национального характера, причем, не только и не столько в энергетической сфере, но и в сферах экономики, политики и безопасности в целом.

Россия и российские компании

Большей частью своей истории Россия доказывает, что хочет стать составной часть Европы и Запада в целом. Политика советской и тем более постсоветской России также укладывается в рамки этого иллюзорного движения в евро-атлантическом направлении. Энергетическая сфера – не исключение, что особенно видно на примере поставок нефти и газа. Даже в советское время, когда в российско-европейских отношениях возник серьезный идеологический барьер, поставки энергоресурсов из России и Центральной Азии были ориентированы Москвой исключительно в европейском направлении и осуществлялись на регулярной основе.

В декабре 2010 года вышел в свет информационно-аналитический доклад «Российское присутствие в энергетике Центральной Азии: состояние, проблемы и перспективы», подготовленный в период 2006-2010 годов и призванный дать ответ на вопрос о характере современной политики Российской Федерации (РФ) и российского бизнеса в топливно-энергетическом комплексе (ТЭК) стран Центральной Азии (ЦА). В докладе приводятся основные количественные и качественные показатели состояния энергетических отношений России с каждой из центральноазиатских стран (в том числе с точки зрения проектов и финансовых ресурсов по состоянию на начало 2010 года), делается их анализ и прогноз. Представляется, что столь подробная и обширная информация ранее ни кем не публиковалась и тем более не анализировалась.

В период существования СССР топливно-энергетический комплекс России и республик Центральной Азии был единым организмом, жизнеспособность которого обеспечивалась за счет тесных структурно-технологических связей между всеми ключевыми отраслями ТЭК указанных республик, отлаженных десятилетиями схем и алгоритмов взаимодействия. Функционирование самих отраслей ТЭК, в свою очередь, тесно подчинялось целям развития реального сектора экономики в рамках объединенной единым и долгосрочным государственным планом общей для России и Центральной Азии стратегии в сферах политики, экономики и безопасности.

В России, по-видимому, отсутствует политическая воля, чтобы кардинально и принципиально изменить нынешний формат российско-китайского сотрудничества в отраслях ТЭК. Основная причина – незаинтересованность в этом все тех же российских нефтегазовых компаний, деятельность которых преимущественно ориентирована на увеличение объемов экспорта сырья за рубеж с целью получения большей прибыли. Отнюдь не случайно в нынешнем российско-китайском энергетическом сотрудничестве доминируют именно нефтегазовые отрасли ТЭК.

В частности, «Программа российско-китайского средне- и долгосрочного сотрудничества в области энергетики до 2020 года», особенно в части касающейся нефтегазовых отраслей, имеет ярко выраженную экспортно-сырьевую ориентацию: предусматривает наращивание объемов экспорта углеводородов из России в Китай, а также финансовое и техническое сопровождение усилий в данном направлении. Даже переработка российской нефти и реализация нефтепродуктов планируется осуществляться исключительно на территории Китая, а китайские компании будут владеть контрольным пакетом акций.

В отраслях ТЭК (как и в общей структуре российско-китайских экономических отношений) явно превалирует экспортно-сырьевая направленность и краткосрочные интересы, а энергетическое взаимодействие в целом складывается преимущественно в торговом и коммерческом формате (как собственно и российско-китайские экономические отношения). Весьма показательным является то, что основные принципы «Программы российско-китайского средне- и долгосрочного сотрудничества в области энергетики до 2020 года» предусматривают в основном поставки из России в Китай сырой нефти, газа и электроэнергии «на основе рыночного механизма ценообразования и принципов взаимовыгодности». Однако все это ориентирует российско-китайское сотрудничество в отраслях ТЭК на достижение краткосрочных коммерческих целей, препятствуя в то же время поиску общих долгосрочных интересов в энергетике (а также в экономической и иных сферах).